Владимирская (Татарник)

По небу степному метётся орлан,
Как кисть по картине мазками.
Хромучей лисицей бежит Тамерлан
На русскую землю с войсками.

Дорожная ямь обломала бока
Великому хану, как брёвна.
Но вот перед брюхом блеснула Ока
И град предмосковный Коломна.
«Ну, здравствуй, хвалёная, матушка-Русь,
Ужо через час до Москвы доберусь».

Великий воитель умён и хитёр,
Как лысый под вострою бритвой.
По старой привычке залазит в шатёр
Часок похрапеть перед битвой.

Кругом распускает татарскую тьму,
Прокисшую за день от тряски.
Советники пятки щекочут ему
И бают славянские сказки.
Но возраст у хана для сказок не мал,
От жизненной правды он враз задремал.

И видит он гору, а там, на горе:
В небесных одеждах – Царица.
Со страху забился в шатре, как в норе
От своры собачьей, лисица.

А вслед за царицей густые войска
Торопятся к ханскому войску...
Знать, верная гибель в неволе близка...
«Готовьте в дорогу повозку!
Уж коль подыхать – то в родимой степи, –
Не пленником-псом у Москвы на цепи!»

А там, у Коломны, на том берегу
Стоит князь московский Василий.
Но с малою силой не выйдешь к врагу –
Живи и терпи от насилий.

Но вот из Владимира скачут послы
С иконою Матери Божьей.
От долгой дороги послы, что мослы,
Обтянуты жёлтою кожей.
На ханское войско тут сходит туман –
Бросая повозки, бежит Тамерлан.

Не раз уж на царских кровавых пирах
Спивались незваные гости.
Рассеяны в прах в куликовских полях
Татарские чёрные кости.

Там крячет лишь вечность, как ворон седой,
Шуршит, будто мышь полевая,
В дни битвы живою и мёртвой водой
Очнувшийся прах поливая.
И всходит из праха колючий бурьян –
Великих российских полей Тамерлан.